В небольшой комнатке, смежной с танцевальным залом, собрались почти все певицы и певцы театра: они расселись на полу, на лавочках, юноши притащили из коридора скамейки – в общем, и без того маленькая комнатка казалась еще меньше из-за огромного количества людей. Перед этой небольшой аудиторией стояла стойка с микрофоном, возле которой уже прыгала маленькая девушка, что-то восторженно щебеча.
-Итак, я собрал вас здесь, чтобы провести первое в истории нашего театра повторное прослушивание, в котором солистку выберете вы, а не я. – Сквозь зубы прорычал Нойманн, похоже, не особо довольный фактом, что какие-то две девчонки своими криками и спорами заставили его предоставить выбор этой глупой толпе. Нойманн еще что-то говорил, призывал всех быть предельно честными и, самое главное, тихими – не дай Бог кто-нибудь нарушит тишину, сразу вылетит из театра без права даже на представления сюда явиться. Все мигом утихли, обратив свое внимание на сцену.
Носатая еврейка, как за глаза обозвала ее Крис, уже вышла на сцену и принялась воодушевленно призывать людей проголосовать за нее, ведь ее голос самый кристальный, чистый, словно вода из прозрачного светлого источника. Через пять минут девчушка, наконец-то, исчерпала свой словарный запас и принялась петь песню из готовящейся постановки Вестсайдской истории. Почти все молодые люди, находящиеся в этой комнатке, окончательно затихли, прекрасно понимая, что петь перед шумящей, галдящей толпой практически невозможно.
Лишь двум девушкам было абсолютно все равно: Кристина Сильвертон, что-то весело шепча на ухо своей подруге, Хелен Браун, абсолютно наплевала и на предостережение Ротбарта, и на завывания носатой. Девушки тихонько хихикали, обсуждая вчерашнюю репетицию, на которой эта самая еврейка закатила Кристине истерику – видите ли Анита из нее получается ужасная.
-Ты представляешь, эта малявка еще будет говорить мне, какой должна быть Анита! Мне! – Из всех персонажей Вестсайдской истории именно Анита подходила Кристине, словно бы была написана для нее. Возможно, Ротбарт решил сжалиться, и поэтому дал девушке эту роль, понимая, что она справится с этой задачей на отлично. –Смешно, я в тот момент только узнала, что мне досталась роль, а потому на ее писки мне было плевать… – Рассмеялась Крис, но слегка стушевалась, словив на себе неодобрительный взгляд Нойманна.
-Я же говорила! Ты получишь эту роль! – Хелен, всегда верившая в Крис, была так рада за подругу, что не расстраивалась собственной роли, которая даже не подразумевала никаких сольных фраз. –Знаешь что? Надо увековечить момент! Давай сфотографируемся?
Кристина, захихикав, достала телефон, включила камеру, и они с Хелен склонились над мобильным, корча рожицы и улыбаясь.
-Браун, Сильвертон! Вы должны быть благодарны даже за эти роли, поэтому я бы на вашем месте заткнулся и тихонько помалкивал в уголке! – Рыкнул на девушек директор театра.
Пара минут прошли в тишине, а после, когда к выступлению перешла другая девушка, Крис снова достала телефон. И снова рожицы, хихиканье, многочисленные фотографии, которые будут после распечатаны и обязательно вклеены в альбом, какие-то будут поставлены в рамочки и будут украшать стены их квартиры.
-Знаешь что, я не могу спокойно сидеть тут под этим укоряющим взором той еврейки. –Фыркнула Крис и зловеще улыбнулась. –Роли у нас с тобой есть, дела до их разборок нам ровным счетом никакого нет… Предлагаю сбежать!
Через минуту девушки, громко смеясь, вывалились из здания театра, и направились к фотостудии, чтобы сразу купить самые красивые рамки и распечатать фотографии. А после девушки закажут на дом чего-нибудь вкусненького и отметят получение Кристиной ее первой роли.

Отредактировано Christina Silverton (2015-04-06 19:23:40)