ONCE UPON A TIME ❖ SHADES OF NIGHT |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ SHADES OF NIGHT » УЗЕЛКИ НА ПАМЯТЬ » You can't always get what you want
You can’t always get what you want
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
♢ МЕСТО И ВРЕМЯ: театр Ротбарта, до снятия проклятья ; | ♢ УЧАСТНИКИ: Кристина, Ротбарт, Одетта; |
О П И С А Н И Е
Во время очередного прослушивания на главную роль одного из мюзиклов, которые временами Ротбарт ставит в своем театре, завязывается ссора между Ротбартом и Кристиной, на сторону которой неожиданно становится Одетта.
Иногда мы ставим перед собой цели, которых, зная наперед, не достигнем, но все равно стремимся к ним, надеясь, что в этот раз нам повезет. Мы каждый раз повторяем себе: »Вот сегодня, сегодня точно повезет!», и каждый раз нам не везет. В итоге человек понимает, что не следует браться за это дело снова, понимая, что, возможно, как бы сильно не хотелось, это не его… Вот только Кристина никогда не относилась к тем, кто отказывается от поставленной цели. Решив единожды, что нужно ее достигнуть, она будет стремиться любыми средствами заполучить желаемое.
Девушка всегда любила петь и всегда знала, что связать свою жизнь с творчеством, с песнями – ее судьба, будущее. Будучи реалисткой, она знала, что ни о каком Бродвее мечтать и не следует, но заполучить главную роль в мюзикле, которые временами ставятся в театре Сторибрука, она просто обязана! Вот только ни разу в этом деле она не преуспела: то Ротбарту Нойманну, который и выбирал тех, кто будет исполнять сольные партии, кто будет маячить подтанцовкой и подпевкой на заднем плане, а кому и вовсе следует забыть про мюзиклы и игру на сцене. И каждый раз мистер Нойманн находил множество причин, по которым не давал ей сольные партии: то она не дотягивает верхнюю фа, то ее голос слишком резок для этой песни, то ее внешность слишком вызывающа для роли Марии. И казалось бы, давно пора вспылить и пойти разбираться к владельцу театра, узнать, почему же ее постоянно ставят на второй план? Но каждый раз Кристина прятала свою злость, обиду и, отчасти, даже зависть куда подальше и принималась за новые репетиции, готовясь к новому прослушиванию.
И вот, когда намечалось очередное прослушивание, Крис, казалось бы, должна была с самого утра возбужденно носиться по квартире и, под недовольные крики спящей Хелен – соседки Кристины по квартире – подбирать одежду, распеваться и в очередной раз уверенно заявлять, что на этот раз главное соло, определённо, достанется ей. Но вот только все было слегка иначе. Началось все с того, что треклятый будильник почему-то не прозвенел, и Крис проснулась за час до начала прослушивания. Но это еще ладно, теоретически, она бы успела, если бы работники жкх не решили поиздеваться над ней, отключив в квартире воду. И в итоге, раздраженная и злая на весь мир Кристина забежала в театр за пять минут до начала прослушивания.
-Брысь отсюда, мелкая – шикнула девушка на какую-то маленькую девицу, наводящую марафет возле единственного зеркала в гримерной. В конце концов, может быть, она еще успеет привести себя в божеский вид? И, вероятно, будет даже неплохо выглядеть, учитывая, что освещение на сцене не такое уж и великолепное, как нахваливали осветители и остальные работники театра.
«Мелкая» попыталась что-то возразить Кристине, но Сильвертон лишь просто отпихнула девушку в сторону, поспешно нанося на лицо макияж. Наверное, это можно было назвать самым быстрым гримированием за ее жизнь, потому что через пару минут Крис уже стояла за кулисами, прогоняя в голове текст песни и стараясь не обращать внимания на остальных девиц, пришедших на прослушивание и радостно щебечущих на предмет того, что именно им достанется сольная партия, ведь они так идеально подходят на ту или иную роль. Наверное, не будь Сильвертон так сосредоточена на том, чтобы сделать свое выступление как можно более идеальным, она бы высказалась той маленькой еврейке (кажется, это была та самая девушка, которую она отпихнула от зеркала в гримерке), что не все наши мечты сбываются, а учитывая, что мистер Нойманн был крайне придирчив (хотя, последнее время, Кристине казалось, что придирается он в основном к ней), довольно трудно было сделать все именно так, чтобы он сказал: идеально!
И вот, когда, наконец, наступила ее очередь, Крис вышла на сцену. Девушка очень долго выбирала песню, считая, что она должна быть медленной, но не наводящей тоску, а оставляющей после себя приятный, теплый осадок. Кристина часами прослушивала различные песни, выписывая понравившиеся на листок, разучивала и исполняла их. Хелен часто ругалась, что Крис часами засиживается на кухне с ноутбуком, а потом глубокой ночью, временами запинаясь о раскиданные кое-где вещи, шумно направляется к себе в комнату. Но, как ни странно, Хелен не обижалась, а наоборот, вскоре предложила свою помощь, но в итоге девушки, когда осталось лишь две песни, кинули монетку. Именно так и была выбрана песня Леоны Льюис – Мгновенье, как это.
И вот зазвучали первые ноты, первые аккорды, и Кристина запела. Девушка старалась вести себя как можно более естественно, но в то же время не забывая сосредотачиваться на песне. И, признаться, она была уверена, что у нее неплохо получается. Но больше всего Крис боялась за высокие ноты в самом конце песни, зная, что может попросту не дотянуть до них. И представьте счастье Крис, когда она попала на эти высокие ноты, не сфальшивив ни разу. И как только отзвучали последние ноты песни, Кристина, вернув микрофон на стойку, повернулась к Нойманну, ожидая его реакции.
Девушка, пусть это и было слишком самоуверенно, считала, что прекрасно справилась со своей партией, но вот считал ли так Ротбарт?
Очередное шоу в Сторибрукском театре уже не нравилось Ротбарту.
На этот раз решено было дать балеринам передохнуть, а вместо них призвать к работе тех, кто гордо и зачастую неоправданно называл себя певицей или певцом.
Мюзиклы нравились мужчине значительно больше балета - в них было куда меньше напускных страданий, да и весь этот утонченный язык тела сводился к минимуму. И потому особой болью для мага были прослушивания.
Имея прекрасный музыкальный слух, невиданную придирчивость и неспособность доверить столь ответственное задание кому-нибудь другому, мужчина днями в гордом одиночестве сидел в зрительном зале, выслушивая каждую и каждого, кто хотел бы прослушиваться на ту или иную роль. Как ни странно, к концу подобного мероприятия Ротбарт готов был крушить все на своем пути, проклиная тот момент, когда этот несчастный театр вообще появился на свет. А все потому, что всех и каждого мужчина находил самыми бездарными людьми во всем Сторибруке. Не всегда это соответствовало реальности - довольно часто на подобные прослушивания заявлялись и способные люди, которые вполне бы могли справиться с ролями, но мужчина всегда находил к чему придраться - не дотянул высокую ноту, слишком зажимался на сцене, не вышел рожей или же попросту не понравился.
Был у мага и особый черный список, в котором покоились имена и фамилии тех, кому никогда и никакими стараниями соло заполучить не удастся. И попадали туда в основном без видимой причины - большинство лишь по неприязни из той жизни, которую они и не помнили вовсе. Зато помнил Ротбарт и не собирался отделять работу от личных отношений, как это сделал бы любой профессионал.
Одним из таких "счастливчиков" была девушка по имени Кристина Сильвертон. Вернее, это здесь она носила столь нескладное и корявое имя, маг же впервые узнал ее как Элеонору. Тоже не слишком-то красиво звучит, но вполне подходит для хвостатой морской обитательницы, каковой она тогда и являлась. Особо умной или одаренной русалка не выглядела, но Ротбарт решил, что больше шанса ему может и не представится, так что нужно не выбирать, а брать, что дают. Вернее, превращать хотя бы одного морского обитателя в своего союзника. Так мужчина и поступил - на магическую безделушку для возвращения несчастной голоса много сил не ушло, и маг практически задаром обзавелся подводными ушами и глазами. А ведь тогда Ротбарт был уверен, что Урсула почти наверняка обитает где-то в пучине морской. Но, увы, ничего хорошего из этого не вышло - в условленный срок Эль с завидным постоянством отвечала, что никакой девушки с таким именем у них нет, не было и не предвидится. И скорее всего именно эти излишне вежливые (и, возможно, даже напускные) "Извините, сэр, но нет" вызывали у мужчины такое отвращение и такую неприязнь, которые в будущем переросли в непереносимость этой жалкой русалки. В Сторибруке же Нойманн и вовсе мечтал о ней забыть, ведь эта девица не представляла из себя ровным счетом ничего. Даже привычный интерес к подобным персонам не терзал мага - с этой и так все было понятно. Но нет, Кристина заявлялась на каждое прослушивание, намереваясь заполучить ни много ни мало главную роль. И ее даже не волновало, что и голос ее, и внешность совершенно не подходят под партии и роли. Хотя, Ротбарт бы и так не отдал этой девице ничего выше подпевок.
И вот теперь мужчина снова расположился в партере. Вместо нескольких сидений восьмого ряда стоял большой дубовый стол с тусклой настольной лампой и целой кипой раскиданных бумаг. Ротбарт же уперся локтями в этот самый стол и положил лоб на сплетенные пальцы.
Вот уже несколько часов перед ним мелькали разные девушки и парни с разными песнями и номерами. И даже если бы маг был самым добрым и дружелюбным человеком на свете, он бы в любом случае уже успел устать и разозлиться. Но он отнюдь не являлся ни добрым, ни дружелюбным, так что теперь был просто в бешенстве.
Эти несколько часов были, пожалуй, одними из худших в его жизни. Нынешнее шоу планировалось как главное и грандиознейшее шоу в году. И, естественно, для такого события нужны лишь лучшие исполнители с красивой внешностью, сильным голосом и невероятной харизмой. Сейчас же перед Ротбартом один за другим сменялись самые настоящие убожества - страшные как атомная война, неспособные взять чертову половину нот в избранной ими же самими песне и до жути корявые создания. В определенный момент времени магу даже начало казаться, что Бог просто издевается над ним, посылая в театр на пробы все ошибки природы.
Но самым главным было даже не ужасное и бездарное исполнение, а та искренняя вера, что все у них получилось хорошо. Даже не всегда она была связана с излишним самолюбием и завышенной самооценкой. Некоторые дураки и дурочки попросту верили, что пение - их талант и призвание, и что именно это выступление им удалось на все сто процентов.
Теперь же на сцену заявилась эта самая Кристина. Во-первых, песня, которую девушка выбрала, ну никаким боком не подходила под роль, на которую она пробовалась. Во-вторых, исполнила Крис эту песню так, что магу захотелось оглохнуть, а заодно и ослепнуть. Ну и, в-третьих, теперь эта барышня с крайне самодовольным видом стояла на сцене, ожидая вердикта мужчины.
Целая минута прошла в гробовой тишине. Где-то внутри Ротбарта, как делала это уже не раз, закипала ярость, предвещая гибель всего живого на своем пути. Затем мужчина вздохнул, щелкнул выключателем лампы, поднялся с кресла и наконец-то поднял взгляд на девушку.
- Скажи мне, я что, похож на идиота? - негромко и отчетливо с какой-то тоской в голосе начал Ротбарт. - На дурака, которому может понравиться такое исполнение? Я выгляжу как кретин, способный дать соло такой бездарности, как ты?
Несколько глубоких выдохов и вдохов не помогли - каждое слово звучало все громче и в конце концов мужчина сорвался на крик. Множество часов отчаянных попыток взять себя в руки явно давали о себе знать.
- Это было отвратительно, хуже всего, что я когда-либо слышал. С чего ты, черт возьми, решила, что умеешь петь? Ты бездарна, не достойна даже чертовых подпевок, а еще рвешься к соло, - теперь мужчина начал уже не сколько кричать, сколько выделять каждое сказанное слово, буквально испепеляя девушку взглядом. - Каждый гребанный раз, когда ты приходишь на сцену, чтобы спеть, я повторяю тебе эти слова. Но действительно, зачем? Зачем слушать умного человека, когда можно терроризировать его своей бездарностью! Ты надоела мне, и я больше не хочу видеть тебя в этом здании, убирайся к чертовой матери!
Театр – место в какой-то степени поистине волшебное. И дело даже вовсе не в таинственном озере, скрывающемся под зданием и дающем силы его хозяину. О магическом водоеме знают единицы. Волшебство, витающее в воздухе вместе с пылью, принесенной временем в театр, можно увидеть невооруженным глазом.
Оно прячется по углам и пустым гримерным. Оно звучит в музыке старого проигрывателя и в ритмичном счете. Оно – короткие перекидывания фразами в перерывах между долгими репетициями, оно – длинные беседы после очередного утомительного рабочего дня. Невозможно не почувствовать этого волшебства, ритмично двигаясь под музыку в синхронном танце. Когда сливаешься воедино со всеми участниками балета, растворяясь в музыке. Даже в скандалах балерин с Ротбартом – руководителем всего этого – и вечных разборках из-за главной роли есть нечто завораживающее.
Однако, не только балет дарит театру эту неповторимую атмосферу. Не только балерины несут свой внутренний мир на сцену. Как и ссоры происходят не только между ними. Театр все-таки на то и театр, чтобы представлять разные жанры. И без вокального отделения это место бы не было таким, каким есть сейчас.
О том, что в этот день должно было состояться прослушивание, Одетта слышала лишь краем уха. Все-таки два отделения не пересекаются слишком плотно хотя бы из-за одинаковой занятости каждого. У певцов каждая свободная минута на счету так же, как и у танцоров. А традиция вместе пить кофе в перерывах как-то не прижилась. Собственно, она и не появлялась. Балерины почему-то предпочитали всегда держаться своего коллектива. Но, тем не менее, слухи в этом месте распространялись с такой скоростью, что могли бы поставить рекорд Сторибрука. Если бы кому-то из жителей города хотелось, чтобы за один день о чем-то узнали абсолютно все, распространять информацию стоило бы именно в стенах театра.
Так что, в планы Альтенберг изначально абсолютно не входило идти на это самое прослушивание. Ее оно не касалось, а Одетта никогда не принадлежала к числу тех людей, что имеют привычку совать нос не в свои дела. Но репетиция как-то неожиданно закончилась гораздо раньше ожидаемого (может быть, потому что Ротбарт, заставляющий прогонять все по тысячи раз, придираясь к малейшему недочету, на ней не присутствовал), настроение было весьма хорошее (вчерашний скандал с Одиллией, похоже, сам собой сошел на нет), а музыка, доносящаяся из-за двери, где проходил отбор на главную роль в мюзикле, заставляла заслушаться. Пожалуй, именно из-за последнего девушка не удержалась от того, чтобы войти и, не выходя из тени нагромождения каких-то декораций, понаблюдать за прослушиванием. Слишком уж было интересно, кто в их театре обладает настолько чудесным голосом.
Девушку, стоящую на сцене, Одетта раньше не видела. А если и видела, то не запомнила. Видимо, главных ролей и сольных партий певица еще не получала. Что было очень странно, ведь ее голос был настолько прекрасен! Песня завораживала, вызывая улыбку. Не будучи быстрой и позволяя исполнение в весьма плавном темпе, мелодия абсолютно не навевала тоску. Напротив, голос девушки нес в себе что-то настолько светлое и непостижимое, что казалось, будто песня льется рекой, растекаясь по залу светлыми ручейками. И все, куда попадала эта живая вода, становилось более живым, будто просыпалось от многолетнего сна… Далеко не новый и давно нуждающийся в ремонте зал сейчас показался Альтенберг просторным и свободным.
И вот, прозвучали последние аккорды. Мастерски вытянув последнюю ноту, девушка закончила свою партию. Сейчас ей оставалось лишь ждать решения директора театра…
Одетта, не до конца очнувшись от той эйфории, в которую вводила музыка, смотрела на Ротбарта с абсолютной уверенностью, что тот сейчас разделит ее восторг, и девушка на сцене получит самую важную роль в мюзикле. Ну же, она же ведь так ждет этих слов… Они обе теперь ждут.
- Скажи мне, я что, похож на идиота?
Дальнейшая речь Ротбарта заставила Одетту полностью очнутся. Нет… Это… Это какая-то ошибка! Он, наверное, не слышал! Или сейчас окажется, что это была шутка…
Шутка. Ротбарт. Не надо пытаться обмануть себя настолько глупым образом, прекрасно зная, что эти два понятия не совместимы. Дело лишь в том, что этот человек настолько жесток, несправедлив и отвратителен, что может взять и сломать мечту лишь из-за… девушка даже не знала, из-за чего! Что ему сделала эта певица?! За что он выливает на нее столько грязи, за что топчется по ее стараниям, по ее мечте?!
От гнева бросало в дрожь. Забыв о том, что абсолютно не хочет лишний раз конфликтовать с директором театра; о том, что на самом деле весьма боится этого жуткого человека; о том, что вообще-то не планировала афишировать свое присутствие здесь и, конечно, абсолютно не думая о последствиях, Одетта вышла из-за нагромождения декорация, так что теперь Ротбарт прекрасно мог ее видеть.
- Как же так?! – гнев звенел в голосе, оттесняя любые другие эмоции. – Неужели можно вот так вот просто отказать?! Это была прекраснейшая песня из всех, что я когда-либо слышала, и Вы… Вы просто отказываете ей, да еще и в такой форме?!
Это явно не было хорошей идеей. Но сейчас Альтенберг это не волновало. Ей хотелось справедливости. Все остальное становилось на второй план.
Признаться, это очень обидно, когда ты, уверенный, что сделал что-то хорошо, в итоге выслушиваешь громкие и обидные фразы на тему того, что ты бездарность и лучше действовать про принципу: не умеешь – не берись. Кристина каждый раз, прослушиваясь на то или иное соло, получала от Ротбарта от ворот поворот. Поначалу мужчина просто говорил ей, что она недостаточно хороша для этой песни, и ей следует расширить свой голосовой диапазон, а после уже приходить и прослушиваться на сольные партии. Но довольно быстро простые «недостаточно хорошо, как должно быть» превратились в «мало того, что бездарность, дак еще и внешне не так красива, как Фантина, или же недостаточно талантлива для роли Кристины Доэ. И если поначалу Кристина терпела все слова Нойманна, полагая, что она, может, и правда не так хороша и недостаточно талантлива, но после, сравнивая себя с другими исполнительницами, спевшими гораздо хуже нее, но получавшими роли, ей хотелось плакать от обиды, крушить мебель и все, что попадется под руку, но теперь обида и ночи, проведенные за рыданиями в подушку под успокаивающие и подбодряющие слова Хелен, остались позади. На смену им пришла уверенность в своих действиях, своих силах и желание получить хоть одну роль, чего бы ей это не стоило. И именно поэтому она, осмелев, решила, наверное, впервые вступить в столь открытую словестную перепалку с Ротбартом, прекрасно понимая, что все слова, сказанные ею в порыве чувств, могут стоить ей работы, но сдерживать ту злость, что зарождалась в ней столько времени, Кристина уже не могла.
-Отвратительно? Мистер Нойманн, а вы уверены, что вам следует работать в театре и проводить прослушивания? Мне, с моим идеальным слухом, хотелось повеситься от завываний предыдущей исполнительницы, однако, Вы ей ни слова не сказали. – В отличие от Ротбарта, девушка говорила достаточно спокойно: лишь небрежность, явно звучащая в обращении «мистер Нойманн», да язвительные нотки в голосе.
Но как только девушка собралась высказать Ротбарту все, что она думает насчет его отношения к людям, предвзятости в ее отношении, компетенции директора и, пожалуй, можно было еще упомянуть это его особое и не совсем ясное Кристине отношение к сестрам Альтенберг, с которыми лично она не была знакома, но которым частенько доставались главные балетные партии, как вдруг откуда-то с задних рядов послышался голос. Одна из сестер Альтенберг, кажется, Одетта, сочла песню Кристины восхитительной и решила заступиться за девушку. Похоже, сегодня Крис повезло, и она не одна будет противостоять Ротбарту в этой словестной перепалке.
На миг Кристина даже опешила – она не привыкла, чтобы люди бежали помогать ей и заступались за нее. Наверное, отчасти, она сама была в этом виновата. Периодически бросая колкие фразочки и ядовитые комментарии в адрес певиц, она добилась того, что остальные посчитали ее грубой и несносной и решили попросту не связываться с ней. Но Крис и правда считала, что половина певиц этого театра поет гораздо хуже, чем она, а остальные вовсе недостойны даже держать в руках микрофон. Но эта девушка, если и была наслышана о грубости Сильвертон, то виду не подала и все равно заступилась за брюнетку. Крис, благодарно ей улыбнувшись, снова обратилась к Ротбарту
-Даже люди считают, что исполнение этой песни было идеальным! Черт возьми, почему Вы вечно ко мне придираетесь? Почему именно ко мне? Может, Вам правда следует найти человека, который будет объективно и беспристрастно оценивать людей, пришедших на прослушивание?
Крис прекрасно понимала, что и она, и Одетта играют с огнем – Ротбарту хватит двух секунд, чтобы попросить их покинуть не только зал, но и театр и больше никогда не возвращаться, но Кристина не могла больше заталкивать свою мечту в пыльный ящик с наклейкой «совершенствуйся».
Говорят, есть несколько незамысловатых способов избавиться от головной боли, не прибегая к помощи специалистов. Помассировать виски, переносицу, область, где сходятся большой и указательный пальцы. Не менее популярными советами являются и здоровый сон, и отдых на свежем воздухе, и какой-то там чай. Но нигде не указано, что лучший вариант избавиться от всех неприятных ощущений - это выплеснуть на кого-то накопившиеся злость и усталость. И Ротбарт считал это удивительным. Просто невероятно, что за всю свою долгую и тяжелую жизнь, маг не встретил ни одного человека, кому на ум пришла бы такая гениальная мысль. Кроме себя, разумеется. Сам мужчина практиковал этот метод регулярно, его можно было назвать настоящим мастером, гуру своего дела. Ему впору было бы брать учеников, чтобы посвящать и их в это тонкое искусство. Искусство унижения, оскорбления, грязеполивания. И мужчина охотно бы проявил свое мастерство и сейчас, здесь, в театре. Вот только очередное выступление Кристины стало последней каплей.
И, как оказалось, не для него одного. Девушка до этого момента никогда не решалась открыто высказать свое возмущение. Временами Ротбарт мог уловить что-то вроде раздражения в походке, которой она покидала сцену после очередного отказа, но чтобы вот так набраться смелости и начать перечить директору театра...сложно представить, в каком ужасе сейчас находились девушки за кулисами. А маг достаточно давно ждал этого момента, ведь Крис вовсе не была похожа на человека, который собирается долго терпеть то, что кажется ему несправедливым по отношению к нему самому. Поначалу Нойманн даже делал ставки, на каком именно прослушивании это случится. Но время шло, а Сильвертон по-прежнему проглатывала это пренебрежительное отношения мага к себе. И под конец Ротбарт разочаровался достаточно сильно, чтобы теперь не радоваться тому, что смог заставить и еще одного человека проявить худшие стороны своей натуры. Теперь бывшая русалка была вовсе не трофеем, а лишь преградой между директором театра и его постелью, где можно было бы забыть о прослушивание как о страшном сне и отправиться в царство Морфея, дабы увидеть что-то получше. Проще говоря, Ротбарту попросту не терпелось избавиться, наконец, от Кристины, как от назойливой мухи, и отправиться домой. Но Господь Бог, судя по всему, решил иначе.
-Отвратительно? Мистер Нойманн, а вы уверены, что вам следует работать в театре и проводить прослушивания?, - ничего кроме раздражения и желания съязвить в ответ у мистера Нойманна эта реплика не вызвала. Хотя девушка вряд ли добивалась чего-то другого. Она вообще едва ли хотела чего-то большего, кроме как наконец-то показать коготки. И это раздражало еще сильнее.
- Ох, а что ты хочешь мне предложить, дорогуша? Я бы с радостью не убивал лучшие годы своей жизни в этом Богом забытом зале, выслушивая ваши попытки пения. - мужчина обошел свой большой дубовый стол и уселся на его край лицом к Крис, ближе к слушателю, так сказать. Ведь он прямо сейчас изливал ей душу, жалуясь на судьбу. Не без львиной доли сарказма и раздражения, разумеется. - Но что мне еще остается? Отдать все это тебе с твоим идеальным слухом? Нет, я просто не могу. Понимаешь, не могу обречь всех этих несчастных жителей города на созерцание плодов твоего труда.
- Как же так?! - знакомый, очень знакомый Ротбарту голос послышался из-за его спины. И вот он заставил мага по-настоящему удивиться.
Этот день можно было считать настоящим днем открытий. Потому что в голосе Одетты мужчина услышал то, что раньше ему слышать не приходилось и то, чего услышать он никак не ожидал. Гнев. Ясное дело, что такая самоотверженная барышня будет бороться за то, что считает справедливостью, при чем бороться будет смело и отважно, но чтобы так... Но вот слова Королевы лебедей мага не впечатлили. Даже оскорбление ее идеалов не смогло заставить девушку перебороть свою какую-то детскую невинность и чистоту. Пора бы ей уже и понять, что, оставаясь добрым ребенком, ничего в этом мире она достичь или исправить не сможет. Всегда надо идти на жертвы, и открытая ненависть - меньшая из них.
-Как же тааак, - нарочито-слезливым голоском передразнил Ротбарт девушку себе под нос, повернулся к вошедшей и уже громче добавил. - Тебя-то как сюда занесло, красавица?
Похоже, назревал достаточно серьезный конфликт, а значит, залуженный отдых магу пока не грозил. От этой мысли лучше мужчине явно не стало, так что он решил воспользоваться-таки своим излюбленным способом избавления от головной боли.
- Или это у нас такая новая театральная традиция? Худший поддерживает худшего? - Ротбарт изобразил что-то вроде задумчивости, сцепив руки в замок и поднеся их ко рту, будто бы всерьез обдумывая эту новую "традицию". - А потом набирается целая стая таких уродливых существ и нападает на беззащитное создание, которое все это время безуспешно пыталось бороться с их бездарностью? Чем-то напоминает один из сюжетов Animal planet, где сурикаты в конце убивают змею. Самая несправедливая смерть за всю историю передачи.
Затем Ротбарт снова повернулся к сцене:
-Вот только даже эти мангусты понимают, что ни на что не годны, и не пытаются прыгнуть выше собственной головы. И уж точно не винят в своей бесталантливости первого попавшегося человека. А ты, свет очей моих, именно этим и занимаешься. И мне уже очень надоело за всем этим наблюдать. Так что если не хочешь занять "почетное" место в подпевках - забирай свою подружку, - мужчина кивнул в сторону Одетты, которая по-прежнему находилась где-то за его спиной, - и проваливай отсюда.
У вас бывало такое чувство? Когда знаешь, что что-то просто необходимо сделать, кидаешься немедленно исполнять задуманное... И начинается бесконечное балансирование на краю. Это можно сравнить с балетной партией, где одно неверное движение приводит к непоправимым последствиям, за секунду ломая всю гармонию. Сейчас, ожидая реакции Ротбарта на свои слова и осознавая, что с минуты на минуту произойдет нечто ужасное и непредсказуемое, Одетта понимала, что риск во время исполнения танца приходился ей по душе куда больше.
Что, если она зря во все это влезла? Что, если хозяин тетра сейчас еще больше разозлится? А если... Если сейчас возникнет конфликт (а он уже возник, звенящим напряжением с оттенками гнева вися в воздухе) и его последствия коснутся не только Одетты, но и ее сестры? От плохих предчувствий начинала кружиться голова. Что она скажет Одиллии, если так и будет? Как объяснит? Они только помирились после очередной ссоры...
Ротбарт же, кажется, выглядел удивленным. Ну конечно, он не ожидал ее здесь увидеть. Ну вот. Теперь у него есть еще и самый весомый аргумент против Альтенберг: по правилам театра, ей явно не положено было здесь находиться. О том, что прослушивания являлись закрытыми, девушка, правда, раньше не слышала, но опыт подсказывал ей, что такая установка может возникнуть в ближайший момент, причем сразу вместе с многолетним прошлым.
-Как же тааак, - передразнил Ротбарт. - Тебя-то как сюда занесло, красавица?
Будто мысли читает... Впрочем, балерина твердо решила, что уходить она уже явно не будет, пока не добьется того, ради чего все это затеялось. Справедливости. Да, она наверняка совершает глупость, но эта глупость может помочь другому человеку, а значит, любые причины повернут назад должны отступать перед этим фактом. Благодарная улыбка девушки на сцене (когда все это придет к какому-то логическому завершению, нужно будет обязательно выяснить, как зовут обладательницу великолепного голоса) придала Альтенберг уверенности. Она сделала несколько шагов по направлению к сцене, окончательно выходя из тени декораций.
- Я здесь, потому что не могла не остановиться и не дослушать такое замечательное исполнение чудесной песни, - девушка подняла глаза на Ротбарта, пытаясь заставить уверенность читаться во взгляде. – Неужели Вы правда не осознали, насколько талантлива и уникальна стоящая перед вами девушка?!
Искренность. Это единственное оружие, единственный аргумент, которым владела Альтенберг. Она не могла грубить, указывать на некомпетентность оценки Нойманна просто потому что не умела этого делать, не говоря уже о полном противоречии собственным моральным принципам. Но разве взывая к благоразумию нельзя получить однажды шанс все-таки до него достучаться?
Видимо, нельзя. Следующие слова руководителя абсолютно выбели Одетту из колеи, развеяв накопившиеся за последние несколько минут крохи храбрости и уверенности в своих действиях:
- Или это у нас такая новая театральная традиция? Худший поддерживает худшего?
Несколько мгновений девушка рассеянно моргала, пока недоумение не сменилось гневом. Он... Он не может читать их худшими! Нет-нет-нет, девушка прекрасно знает, что главные роли в балетах ей достаются не просто так, веди танец – ее призвание, ее стихия. По мнению самой Одетты – одна из тех немногих вещей, что действительно хорошо у нее получаются. Впрочем, вокальные данные стоящей рядом девушки ведь тоже были безупречными...
- Даже люди считают, что исполнение этой песни было идеальным! Черт возьми, почему Вы вечно ко мне придираетесь? Почему именно ко мне? Может, Вам правда следует найти человека, который будет объективно и беспристрастно оценивать людей, пришедших на прослушивание? – В это время произнесла певица, так что Альтенберг снова почувствовала, будто ее мысли магическим образом выходят за пределы головы, становясь доступными окружающим.
«Наверное, мы с ней очень разные», - промелькнуло в сознании. Девушка явно была куда настойчивее, и, в отличие от Одетты, кажется, резкость была ей привычна. Но это не имело значения сейчас, когда у них обеих была общая цель.
- И Вы не можете сейчас просить нас уйти, так и не дав объективных причин отказа ей, - подхватила балерина. – Так ведь все талантливые люди останутся на подпевках!
Да, они обе рискуют. Да, последствия могут быть и не в пользу девушек. Но сейчас Одетта уже была абсолютно уверена, что оно того стоит.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ SHADES OF NIGHT » УЗЕЛКИ НА ПАМЯТЬ » You can't always get what you want
